Подборка Ники Железниковой «Пушица» выдержана в логике и стилистике магического реализма: основное пространство (парк), действие в котором разворачивается в текстах, напоминает не столько миры Борхеса или Маркеса, сколько ритуализованные пасторали Франсуа Ожьераса. Основные ритуальные практики у Железниковой связаны с тотемизмом и симпатической магией. Место реконструируется с помощью описания «духов места» (львов-хранителей входа в парк, например), а взаимодействие с этими духами возможно либо с помощью ритуала переноса, либо с помощью умилостивительной жертвы. Один из ярких примеров симпатической магии – это сакрализация момента ранения шипами сорванного растения: «когда касаешься мёртвых цветов, будь готова: / они потребуют свою кровь назад».
Сдвиги в логике организации пространства соотнесены и с особенностями языковой организации подборки: ритуальность воспроизводится в том числе за счёт многочисленных внутристрочных созвучий в первом стихотворении подборки (гербарий – герб армий; лоно валежника – влагалище – лежбище). Одним из основных мотивов «Пушицы» можно назвать ныне распространённый мотив поиска языка понимания – его пытаются обрести духи (львы носят в гортанях «р») и люди. Субъект поэтической речи вглядывается во внутреннюю суть гласной, пытаясь обнаружить её «тайное» начертание, но видит лишь набор символов – иной язык, с трудом подвергающийся дешифровке. Это текстуальные выражения интенции «договориться» с реальностью, тоже носящей на себе отпечаток архаического сознания. Однако в основе такого «договора» лежит также стремление к узнаванию – пожалуй, основное и смыслообразующее для всех текстов этой подборки.
Парк постепенно обретает черты не просто магического места, а хранилища памяти о встрече с Другим, на которого направлена любовь субъекта речи. Особенность лишь в том, что эта любовь полноценно реализуется лишь в недо-определённости, зазоре восприятия – между забвением и узнаванием. Она подобна противостоянию между субъектом и пространством, ведь человек силится помнить о своих чувствах, а вот духи парка пребывают в забвении относительно всего земного, пока сложный ритуал не оживит в них подобие воспоминаний.
что в этой книге неприсутствия написали бы
о чуде знакомства?
рукотворная синева под защитой
зелёногривых великанш,
графин тишины с лицом бога,
встреться мы раньше — я бы не возвратилась
узнать тебя.